«Все, что мы имеем, – нам дала Украина»: как живут армяне Донетчины
В Донецкой области живет более ста пятидесяти тысяч армян.
Из-за трагедий, произошедших с армянами в прошлом веке, численность армянской диаспоры в мире сегодня превышает население самой Армении. С начала 1990-х количество армян в Украине выросло почти вдвое. Больше всего представителей этого народа живет сейчас в Донецкой области.
Независимо от возраста или места проживания, каждый армянин хранит память о наиболее трагических событиях своего народа от начала прошлого века: массовое уничтожение армян в Турции 1915-1917 годов, когда погибло около полутора миллиона человек – армяне называют это геноцидом своего народа, землетрясения 1988 года у армянского города Спитак, где пострадали по меньшей мере двадцать пять тысяч человек, и продолжающийся Карабахский конфликт, который унес жизни более сорока тысяч человек.
Вследствие последнего в Армении появилось понятие «темные времена». Речь идет о трех годах блокады страны с 1992 по 1995 годы, когда население оказалось отрезанным от любых коммуникаций.
Люди в армянской столице Ереване спали при нулевой температуре в домах, не имели продуктов питания, а чтобы согреться, срывали паркет, жгли мебель и срезали все деревья, которые были вокруг.
В то время армяне часто меняли свои квартиры на билет в одну сторону – прочь из города. Большинство из них туда уже никогда не вернулась.
Несколько тысяч армян в начале девяностых оказались и в Украине. Донецкая область стала для них убежищем, поскольку в промышленных городах была хоть какая-то работа.
«Посмотрите на этот город. Как его можно не любить?» – говорит, съежившись от пронизывающего ветра, Ваге Мамиконян.
Он стоит на вершине едва заснеженной горы возле металлического всадника на зеленом коне. Вокруг – пологие, лысые донецкие горы, а внизу – Краматорск. Город, лежащий между Белявский холмами и горой Карачун. Ее мачту отсюда хорошо видно.
Именно в Краматорске двадцать шесть лет назад семья Ваге нашла убежище, а сам он последние пять лет возглавляет местную армянскую общину.
Ваге стал ее руководителем в двадцать пять лет и, как сам признается, это был непростой вызов. Казалось, что не справится, не сможет, что-то пойдет не так. Но старшие представители общины выбрали именно его без колебаний. И не ошиблись.
Телефон Ваге звонит не менее полусотни раз в день. Его друзья говорят, что он не умеет говорить «нет» и всегда старается помочь. Даже когда кажется, что это невозможно.
В Армению Ваге возвращаться не собирается: «Здесь мне дали возможность заработать то, что у меня есть. Иногда даже пользовался тем, что я армянин. Потому что мои родственники здесь давно трудились, а местное население их уважало».
Ваге признается, что тоска по родине есть, но он умеет его утолять – периодически ездит туда с семьей. А потом возвращается в Краматорск.
Агаси Барсегян с семьей живет в одном из многоквартирных панельных домов Константиновки. Отсюда в Краматорск менее тридцати километров.
Заходим в Барсегян в гости вместе с Ваге и Ламар Мовсисян – женщиной, которая руководит образовательными проектами армянской общины.
В семье Барсегян трое детей. Старший сын, Гурген, закончил Харьковскую консерваторию, средняя дочь Мариам изучает китайский язык в Харькове, а младшая Наре учится в Константиновской школе. Все они с детства знают армянский.
На просторной кухне в углу стоит фортепиано, рядом – клетка с попугаем. На музыкальном инструменте лежит армянский флаг и картина с Араратом – священной горой и символом потерянной родины для армян.
Хозяин дома достает из горшка полбу (национальное блюдо), а в отдельную тарелку составляет жареное мясо. На столе уже ждет армянский лаваш и кинза. Это основные блюда армянской кухни.
Агасси вместе с женой Анаит живут в Константиновке более двадцати лет. Но Украина начиналась для них с Черниговщины.
В «темные времена» сестра Анаит позвала их в Украину. С маленьким ребенком они бежали из Армении, не взяв с собой ничего.«Люди знали, что у нас ребенок. Придут, постучат – принесли молоко. Добры к нам были. А там, дома, мыла не было, чтобы постирать ребенку штаны. В Украине же приехали – вот земля, бери, работай. У нас ничего не было, а за двадцать пять лет все создали благодаря Украине. Я не имею права не любить, не уважать ее », – рассказывает Анаит.
Приехав в Украину, она вместе с сестрой вязала и шила, чтобы заработать хоть какие-то деньги. В Черниговской области остались подруги, с которыми Анаит общается до сих пор.
После полуночи Украине семья переселилась в восточную Константиновку и начала новую жизнь.
О том, не относились к ним когда-то предвзято, женщина отвечает сдержанно: «Может, кто-то сказал: "Понаехали". Но я уверена, что никогда нельзя "тыкать". Откуда ты знаешь, что дальше с тобой будет? Но сейчас, куда ни приду, я уверена, что мне помогут. Наши украинцы. Нас здесь уже все знают, а мы их».
У женщины много подруг-украинок, которых она учит готовить армянские блюда.
Армяне – показательный пример народа, старательно сохраняет традиции, идентичность и своеобразную ностальгию по утраченной родине. Однако мало кто туда возвращается, несмотря на войну, последние четыре года продолжающуюся на Донбассе.
Весной 2014-го, когда Донбасс разделила война, местные армяне, как и все остальные жители востока Украины, почувствовали страх. Появились мысли о том, что спустя почти тридцать лет после переселения придется снова бежать.
Тот, кто имел возможность, в «горячее» время отправлял детей в Армению, в другие страны или города.
Агаси о начале войны вспоминает эмоционально. «Для меня это была катастрофа. Люди ежедневно покидали город. Думал, где я буду свои помидоры продавать, если все уехали?» – шутит Агасси.
Анаит говорит, что муж готовился к тому, что через его поля будет ехать военная техника. Было время, когда его на поле не пускали ни украинские военные, ни сепаратисты.
Село, где стоит ферма Агаси, расположено в пятнадцати километрах от Зайцева.
«Я не хотел ехать. Летят вертолеты над полем, а мы работаем. До сих пор слышим, когда раздаются артобстрелы. Там, где мы обрабатываем землю, можно видеть горловские шахты. Но сейчас относительно тихо», – говорит Агаси и быстро продолжает: «Очень хочу жить в Армении. Я не патриот, потому что если бы им был, то сейчас воевал бы там. Если бы был покупатель, я бы все продал. Магазин, поля, технику, хранилище, промышленные холодильники. Потому что кому я там нужен с пыльными карманами? Приехать надо уже с деньгами».
Мужчина на мгновение задумывается, его пыл понемногу стихает, и Агаси продолжает уже в другой тональности: «Если бы у нас там не было коррупции, если бы была национальная идея, чтобы начать с чистого листа. То можно было бы ехать».
С ним не согласна Ламара Мовсисян. Она также приехала на Донбасс в 90-х, а ее дети и внуки считают Украину родной: «Мой народ устал кочевать. После геноцида армяне живут во всем мире. Купили здесь себе дома, с нуля начали. Здесь знакомства, связи. Сколько можно ехать?».
На кухне западает тишина – очевидно, каждый задумался о причинах, ради которых остается жить на Донбассе.
После приема дома Агаси ведет нас к одной из константиновских школ, где изучают армянский. Здесь сейчас идет ремонт. Мужчина показывает разрытый двор и тонкие молодые деревья.
«В прошлом году мы отмечали 200-летие Тараса Шевченко и посадили в честь этого десять вишен возле школы», – говорит армянин и с гордостью добавляет: «Я после того портрет Шевченко повесил у себя на складе. Воины заходят, видят его и говорят обо мне: "Это наш парень!"».
Армяне Краматорска, как и Константиновки, не имеют собственной церкви, поэтому посещают православные храмы города. Но вера этого народа отличается от православного христианства. Армяне принадлежат к своей собственной Армянской апостольской церкви.
Ближайшая армянская церковь от Краматорска и Константиновки, Сурб-Хач, расположенная в оккупированной Макеевке, куда раньше армяне наведывались, чтобы помолиться, окрестить ребенка или жениться. Теперь, чтобы посетить армянскую церковь, надо ехать в Днепр или Харьков.
Армянин, диакон Геннадий, который служил в Макеевском храме в течение десяти лет, после начала войны устроил келью в собственном дворе частного сектора Константиновки.
Рыжий пес пронзительным лаем встречает всех гостей у калитки. Несколько метров по заснеженной дорожке вглубь двора, и попадаем в тесную комнату, обставленную иконами и образами. Здесь Геннадий молится.
Он приехал в Константиновки в 1996 году из Армении, где также служил в церкви.
У каждой иконы здесь – своя история. Это все подарки от священнослужителей из Украины, Западной Европы и России.
«Когда основатель Киево-Печерской лавры Антоний был на Афоне, его благословили и сказали: "Иди на свою Родину и там будешь проповедовать христианство". Он ходил по монастырям, но они ему не понравились, душа не лежала. Поэтому он поселился в пещере один и построил своими слезами монастырь. К нему приходили меценаты, помогали. А эта келья – это все из моих слез», – объясняет Геннадий.
Диакон говорит, что раньше, когда жил в другом доме, к нему приходили многие люди, которым он помогал. Теперь иногда он встречается с ними в местном храме. Однако большую часть времени общается с людьми в интернете через социальные сети.
Мужчина подробно рассказывает о каждой вещи в своей келье. Говорит, что никогда и подумать не мог, что к нему придут журналисты, и благодарит за визит. Затем зажигает ладан и читает молитву на армянском языке. Через мгновение тесное комната наполняется настоящим церковным духом.
«Здесь я выпрашиваю здоровья: телесное, духовное, душевное. Потому что когда душа болит, человек днями и месяцами может не спать. Здесь прошу у Бога для наших умерших спокойствия души, а потом говорю: "Господи, прости меня, многогрешного". Ибо нет человека без греха?»– спрашивает Геннадий, внимательно заглядывая в глаза.
Армяне Донбасса планируют построить церковь. Одни из старейших представителей общины Краматорска Гайк Мовсисян и Альберт Григорян уверяют, что уже есть план и место, где хотели бы возвести храм.
Гайк Мовсисян и Альберт Григорян были одними из первых армян в Краматорске, которые поселились в промышленном городе еще в 1960-х годах. А в начале 1990-х, во время Карабахского конфликта, помогали соотечественникам найти дом в Украине.
Дед Мовсисяна был священником в Западной Армении (ныне Турция). Во время геноцида он бежал в Армавирскую область Армении, но успел захватить несколько церковных книг. На новом месте он построил небольшую часовню и мечтал, чтобы там появилась церковь. В 2009 Гайк Мовсисян построил там церковь, и по ее образцу запланирован храм и в Краматорске.
Пока священным местом для армян Константиновки и Краматорска является хачкар у церкви Иова Почаевского.
Хачкар – стела с высеченным изображением креста. Для армян это символ спасения. Во всем мире нет двух одинаковых хачкаров – каждый мастер делает его оригинальным.
В Донецкую область этот хачкар привезли из Армении. Там в течение двух месяцев его вырезали из вулканического красного туфа.
Хачкар в Константиновке установили в память двадцатипятилетия землетрясения в Армении. Это произошло пятого декабря в 2015 году, когда в нескольких километрах от города продолжались боевые действия.
Каждую субботу в старой школе Краматорска дети младших классов в течение трех часов изучают армянский язык и культуру.
Местные учебные заведения разделены на четыре округа, и по просьбе школы отдел образования выделил три часа в неделю на изучение армянского в общеобразовательной школе № 1.
Двухэтажное яркое здание с колоннами на входе и высокими потолками внутри. В кабинете, где учат армянский, на стенах украинская символика, а на шкафу – небольшой армянский флаг.
Учительница армянского Тегмине Айрумян объясняет детям новые армянские слова, а уже через полчаса они будут изучать армянские танцы. С другой учительницей – украинкой.
Армянским языком каждую субботу здесь овладевают дети преимущественно младших классов. Некоторые приходят с родителями, которые также хотят улучшить свои знания.
Армянский язык сложен для изучения – он принадлежит к индоевропейской семье, но имеет там особое место и не входит в состав ни одной языковой группы. Тем не менее, в армянском и английском есть похожие звуки, что дает возможность армянам говорить по-английски почти без акцента.
Директор школы, армянин Ашот Григорьянц приехал в Краматорск в 1989 году из Баку, где учился в русскоязычной школе. Заканчивал обучение в Украине и в то время не должен был учить украинский. Освоил его уже в институте, а сейчас свободно разговаривает и ведет документацию на украинском.
Но для большинства армян, переселившихся в Украину в 90-х, украинский язык так и не стал родным. Они его понимают, но сами почти не используют.
Зато уже их дети учат украинский как родной, знают русский и армянский.
Ваге Мамиконян уверен, что армянские дети в первую очередь должны знать украинский: «Если мы хотим, чтобы дети имели равные возможности, то надо изучать украинский, как родной. Я хочу, например, чтобы мой сын работал в обладминистрации. Он не сможет этого делать, если не будет знать языка».
Учебники для изучения армянского краматорская школа ежегодно получает из Армении.
В среднем занятия посещают двадцать детей, хотя в городе армянских семей значительно больше. В школе же надеются, что учеников со временем станет больше.
[gallery ids="7368,7369,7370,7371,7372,7373,7374,7375,7376,7377,7378,7379,7380,7381,7382,7383,7384,7385"]Ашот Григорьянц говорит, что дети, которые ходят на занятия, – будущее армянской общины: «Мы официально зарегистрированное национальное меньшинство, поэтому можем изучать родной язык. Но основная задача наших занятий – сделать так, чтобы дети полюбили и поняли армянскую культуру. А еще чтобы они не стеснялись говорить на армянском и всегда могли сказать, что они армяне».
Источник: radiosvoboda.org
